А.М. Лобин «ВТОРАЯ ЖИЗНЬ» – возвращение в собственное прошлое как новый тренд хронофантастики

Желание вернуться в прошлое, чтобы исправить допущенные ошибки и жить «набело», испытывал, наверное, каждый. В жизни эта мечта неосуществима, но искусство дает такую возможность, поэтому сюжеты типа «день сурка» или «назад в будущее» стали достаточно популярны в фантастике всех жанров. В контексте проблематики нашей конференции наибольший интерес представляют произведения,  где главному герою удается вернуться в свою юность и заново ее пережить в улучшенном варианте.

Буквально за последние несколько лет лет было написано множество произведений на эту тему, таких как трилогия М. Королюка «Квинт Лициний», дилогия Н. Дронта «В ту же реку», а также  романы А. Санфирова «Назад в юность», «Вовка центровой», «Вторая жизнь», «Лыжник»; В. Стрелкова «Случайный билет в детство», А. Дроздова «Реваншист», «Шанс» С. Савелова и др. Этот список не выглядит слишком большим, а сами произведения теряются в общем потоке популярных произведений о «попаданцах» в прошлое, в том числе и таких, где сознание пожилых людей также переносится в их же юные тела, но все герои озабочены в первую очередь спасением СССР. Это циклы «Дитя», «Маньяк в Союзе» и «Мальчик из будущего» В. Поселягина, «Дембель неизбежен» О. Здрава, «Вперед в СССР» Р. Соловьева, «Прерванная поездка» Е. Пикринова, романы «Отпуск в СССР» В. Молотова, «Берс» В. Хлебникова, «Город Солнца» А. Лунева, «Нетрадиция» А. Семенова, «Последний солдат СССР» А. Шу, «Режим бога» и «Я спас СССР» А. Вязовского, «Анютины глазки» С. Тамбовского, «Между молотом и наковальней» С. Манцаева, «Против течения» Б. Рогова, «Еще не поздно» П. Дмитриева и многие другие.

В этих произведениях сплетаются воедино несколько трендов: ностальгия по собственной юности, позитивная мифологизация советского прошлого, футурошок, то есть неприятие итогов Перестройки и дальней капитализации всей страны и, как правило, критическое отношение к т.н. коллективному Западу во всех аспектах. Обращение к биографическому материалу в данном случае выглядит закономерным на фоне полной деконструкции исторического дискурса, произошедшей в последние тридцать лет. После всех «разоблачений», «деконструкции мифов» и «заполнения белых пятен истории» собственная память становится единственным достаточно надежным источником знания о советском прошлом, при этом огромная дистанция, отделяющая автора от этого времени, окрашивает его в позитивные ностальгические тона, а футурошок, то есть негативная оценка настоящего, вносит в этот процесс рефлексии политические и идеологические мотивы.