Моё обращение к данной
теме вызвано двумя обстоятельствами (как обычно бывает – объективного и
субъективного характера). Объективный мотив заключается в том, что я уже много
лет преподаю курс «Детская литература», поэтому детская литература давно и
прочно входит в круг моих научных интересов. Субъективный момент, подтолкнувший
меня к этой теме, проистекает из того, что недавно я прочитала книгу
современной норвежской писательницы Марии Парр (в переводе Ольги Дробот)
«Вафельное сердце»[1],
которая произвела на меня впечатление (что не часто происходит при знакомстве с
современными произведениями). Книга адресована детскому читателю, её главные
герои – дети: девятилетний Трилле, от лица которого ведётся повествование, и
его соседка и одноклассница Лена. Описывается год жизни героев с огромным
количеством событий и приключений, комических, трагических, смешных и
трогательных. Применительно к теме нашей конференции «Старость как сюжет» в
книге М. Парр есть и образы стариков (дедушки и двоюродной бабушки –
бабы-тёти, как её зовёт маленький герой-рассказчик). Эти-то старики в детской
книжке и заинтересовали меня прежде всего!
В
этой повести старики отличаются от других взрослых, но это уже не та
странность, как у пластмассового дедушки-инопланетянина, и не та, что возникает
у бабушки под воздействием съеденной волшебной пилюли. Это детскость души и
свойство характера, которое органически присуще старикам и роднит их с детьми. Старики
остаются умными, чуткими и всё понимающими, как в литературе XIX века, странными по сравнению с другими,
нормальными, взрослыми, как в литературе XX века, но эта странность есть их собственная,
естественная сущность – это то новое, что рождает, думается, литература XXI века. Старик в современной детской литературе не
дряхлый, отошедший от всех дел наставник, а сам ребёнок, озорной, весёлый,
шалящий, но мудрый умом и сердцем. Он ребёнок-друг и «самый-самый лучший в мире
взрослый»[16]
одновременно.
